Глас вопиющего в пустыне 2. Короткие повести, рассказы, фантастика, публицистические и философские эссе - Любовь Гайдученко

Оказалось, что в родном городе мне нет пристанища. Куда бы я ни ткнулась – везде я была лишней, не нужной и нежеланной, хотя, казалось бы, люди эти мне были чуть ли не родными, я была с ними знакома с детства. Но это бы ладно – самое страшное оказалось в том, что моя близкая подруга лежала при смерти, и зрелище превратившейся в полутруп этой всегда полной жизни, энергичной женщины меня потрясло до глубины души. К тому же, всё это сопровождалось какими-то странными вещами: отсутствовал её сын, неизвестно где шлявшийся в такой момент, и шла какая-то странная возня вокруг квартиры, которую, судя по всему, захватили какие-то нечистоплотные людишки.

Встреча одноклассников, которую мне очень хотелось организовать, прошла вяло и как-то не на уровне: никто не горел желанием повидаться и вспомнить школьные годы. Всем было всё равно. И я в итоге уехала из города, в который всегда рвалась моя душа, хоть много лет прошло с тех пор, как я его покинула, с горьким чувством большой потери. Я потеряла что-то очень мне дорогое и ценное, которое жило во мне всегда и держало меня на плаву в любых несчастьях и невзгодах. Мне всегда казалось, что я в любой момент могу вернуться и обрести здесь… что? Утраченное детство? Людей, которые мне казались близкими и родными – в силу того, что я знала их с младых, как говорится, ногтей? Но всё это оказалось очередной иллюзией, моими выдумками, которыми я так любила раскрашивать свою убогую и беспросветную жизнь последние годы.

Впрочем, я наверное, всё-таки не совсем объективна. Моя жизнь была какой угодно, наверное, даже беспросветной, но только не убогой, поскольку она была просто перенасыщена всяческими событиями, пускай и отрицательными.

Месяца два я торчала на берегу моря в палатке, приходя в себя от величайшего потрясения, которое я устроила себе сама – зачем? Надо было что-то решать, лето заканчивалось. И тут вдруг я получила странное предложение приехать в город, который тоже был для меня не просто так – может быть, он значил для меня даже больше, чем город моего детства, ведь в нём прошла моя молодость, и квартиру я потеряла тоже в нём.

Женщина, которая меня позвала, была мне совершенно незнакома. И это только я могу совершать такие безумные поступки – ринуться в полную неизвестность (так уже было, когда меня черти понесли однажды в Америку – куда, зачем? За какими-такими приключениями? Но, слава Богу, кончилось это путешествие довольно хорошо – в итоге я вырвалась из этой отвратительной страны целой и невредимой, а отвращение, которое я там получила, прошло, как только я села в самолёт. Да и некогда было, попав снова на Родину, пережёвывать свои воспоминания – жизнь взяла в такие клещи, что надо было думать о том, как бы выжить, а Америка быстренько переместилась в моём сознании в область нереального).

Наверное, ей хотелось сделать мне что-то доброе. Охотно верю и даже знаю, что это так и есть. Но, как всегда, получилось что-то противоположное прекрасным намерениям. Она сама жила в общаге, работая с утра до ночи, выбрав такой образ жизни из-за дочери-студентки, которой она помогала материально, света белого не видя (бывают же матери-патриотки! И я бы, наверное, была такой же, если бы непорядочность дочери не избавила меня от возможности жить для неё. Теперь я живу исключительно для себя – худо или бедно, решать не мне, но я оказалась предоставлена самой себе, тогда как всю свою жизнь до этого я была занята другими, которым я «верно служила», не размышляя, повинуясь чувству долга).

Короче, оказалось, что она и не собиралась давать мне приют надолго, я это поняла буквально с первых дней нашего знакомства, когда она начала меня активно выпихивать. Я уже подумывала уехать в свою глухую разваленную деревеньку и повторить страшный опыт прошлой зимы, когда жизнь моя висела буквально на волоске, но тут случайно подвернулась работёнка.

Как всегда, сначала всё было ничего себе. Да и работа, в общем, была не такая уж сложная – меня взяли сторожить садовое товарищество, обязанности там были крайне просты. Но вскоре обнаружилось, что я попала в лапы к двум непорядочным тёткам, которые обворовывали это товарищество, только шум стоял. И мне они тоже устроили весёленькую жизнь – помимо того, что щитовой домик, бывший моим пристанищем, не имел элементарных условий для нормального существования (тётки думали только о наполнении собственного кармана, а совсем не о том, чтобы работающим у них людям сносно жилось – ведь на это требовалось выложить какие-то денежки, а они тряслись над каждой копейкой, проходившей мимо их бездонного кармана), так ещё и зимой, в самые лютые морозы, эти сволочуги отказались покупать мне дрова.

И так я просидела месяца два – как не схватила воспаление лёгких, не знаю. Значит, ещё не пора мне присоединиться к ушедшим подругам, наверное, не испила я до дна своих несчастий…

В конце концов мне опять удалось унести оттуда ноги, впрочем, без ощутимых потерь – ведь не считать же потерей две тысячи рублей, которые стерва-председательша высчитала у меня из зарплаты за мифическое постельное бельё?

Впереди маячило существование всё в той же деревеньке – ничего другого я придумать не могла, как говорится, «без вариантов». Но судьбе было угодно, чтобы я опять вляпалась в очередное «безнадёжное мероприятие».

Позвонила женщина, от которой когда-то раньше у меня осталось очень хорошее впечатление. (Как оказалось впоследствии – и тут я заблуждалась, ну как всегда, хоть бы раз встретить кого-то, в ком я бы не разочаровалась!). Она пригласила меня поработать в очень странную организацию, и я согласилась – всё-таки ехать в деревню было рановато, стояла холодная весна с огромными сугробами, я по ним в своё время наползалась до потери пульса, и поэтому я решила (хоть и была в очень плохом физическом состоянии после тяжёлой зимы, где, помимо плохих бытовых условий я ещё и была обязана чуть не каждый день заниматься сгребанием огромных снежных куч) посмотреть, а не выйдет ли из этого – ну вопреки всему! – что-нибудь путнее?

«Путнее», естественно, не вышло – это же было со мной, а не с кем-нибудь другим, с кем это путнее бывает сравнительно часто. Со мной его в последние десять лет не бывает никогда. Работа эта оказалась сущей каторгой. Нужно было таскать тяжёлые сумки с книгами и всучивать их либо на улицах прохожим, либо пытаться проникать в организации и впаривать книги там.

Неважно, что книги эти были просто шикарными, да и стоили не так уж дорого (по сравнению с той вакханалией, которая уже давно творится в наших книжных магазинах). Я не понимаю одного: почему бы этому издательству не открыть свои магазины, где продавать эти книги нормальным порядком? Такие книги и по такой умеренной цене пользовались бы там бешеным успехом. Народ бы повалил в эти магазины валом. Но почему-то всё происходит совершенно по-другому, и это заставляет подозревать, что здесь есть что-то нечистое, какие-то махинации.

Как бы там ни было, я выдержала этой каторги всего лишь один месяц. Во-первых, я заболела жесточайшим бронхитом: стояние целыми днями на холоде (в офисы я и не пыталась проникать, я не Вольф Мессинг и не умею этого делать) отразилось на моём организме, как и следовало ожидать. Во-вторых, женщина, показавшаяся мне такой хорошей и порядочной, тоже оказалась банальной алкоголичкой.

Ну что мне оставалось делать? Денег я тоже почему-то так и не сумела прикопить, хоть вроде зарабатывала чуть ли не по тысяче рублей в день – ну, умею я уговорить человека купить книгу, тем более, что эти книги мне самой очень нравились, и душой я фактически не кривила, когда расхваливала свой «товар». Тысяча рублей – это сейчас ну очень мелкие деньги, нечто вроде рубля в прошлом. Всё обесценилось, и деньги в том числе. Я уж не говорю про всё прочее. Вместо книг сейчас – чтиво. Вместо любви – суррогат. Вместо нравственности – разгул и разврат.

Впрочем, мне-то что до этого?!! Я и раньше не участвовала в жизни общества. Конечно, ходила в школу, пока была маленькая. Но потом, бросив три вуза, я поняла, что с этим обществом мне совершенно не по дороге. Всё, что человечество накопило в плане «духовной пищи» за несколько тысячелетий своего существования, для меня не годилось.

Хотя… не совсем так. Бог в душе у меня всё-таки был, пусть и не христианский «добрый дедушка за тучками». Этого товарища я отрицала хотя бы за то, что не был он в моём представлении добрым и милосердным. Наоборот – жизнь человеческая это постоянное ожидание плохого, которое сбывается со страшной неотвратимостью, как бы люди при этом сами себя ни обманывали. Да и будучи почти атеисткой (в церковь, во всяком случае, я не ходила), я была уверена, что этим миром правит дьявол, а вовсе не Бог.

Но на моё счастье я родилась в двадцатом столетии. А перед ним было девятнадцатое, когда Гении рождались ну просто пачками! И я теперь спасалась, общаясь с тем, что они оставили после себя – почему-то это оказалось мне близким и нужным, да что там – их суть, выраженная в их произведениях, помогла мне выжить и выстоять в невыносимой ситуации, когда я осталась без крыши над головой и преданной и брошенной самым близким человеком – моей дочерью.